Нужны ли тестовые испытания для САО —

Проверка рабочих качеств САО — тема не новая, но сложная, неоднозначная и довольно болезненная. Болезненная по разным причинам. Одни считают этих собак сторожевыми и, соответственно, используют для охраны различных обьектов, другие считают, что они – боевые, добиваясь питовского гейма и победы над соперником любым способом. Командно-административная система спускает свои нормативы — то проверять собак перед экспертизой на выставках у столба, то, наоборот, создавать вокруг них шум и сутолоку, на что собак не должны реагировать. В рингах они должны соответствовать международным нормам поведения собак на культурных мероприятиях, эксперт имеет право запустить руку в пасть по локоть, и т.д., и т.п., примеры можно приводить долго. И как следствие всех этих экспериментов, проводимых с породой — широчайший диапазон собак с нервной системой от трусливых до злобно-тупых и коварных, среди которых пока еще встречаются особи с ярко выраженными поведенческими признаками, присущими истинным азиатам, но это не заслуга разведенцев, а генетическое наследство, которое все с таким ошеломляющим успехом пускают по ветру. Все вышесказанное в той же степени относится и к экстерьеру.

Cегодня я хочу изложить свою точку зрения на эту проблему, которая, конечно же, не является неоспоримой, истиной, но, тем не менее, является результатом работы с породой на протяжении ряда лет.

В природе выживают особи какого-либо вида, имеющие определенный фенотип (нервную систему, покровительственную окраску и т.д.), что позволяет им занимать то или иное иерархическое положение среди особей своего вида, а также противостоять всем проявлениям естественного отбора (некоторые виды настолько успешны в этой борьбе за существование, что дошли через миллионы лет до наших дней, практически не изменившись). Такие животные составляют генетическое ядро своего вида, а особи с отклонениями в ту или иную сторону от центра обречены на вымирание, либо вынуждены влачить жалкое существование, что в конечном итоге преследует одну цель — невозможность воспроизведения себе подобных. До определенного времени в породе азиатских волкодавов преобладал именно естественный отбор, плюс целесообразность тех или иных признаков с точки зрения человека. Именно этих собак удалось увидеть и описать Мазоверу, Пильщикову и другим. до того, как ими заинтересовались «специалисты» — аферисты от кинологии.

Сегодня понятие «рабочая собака» для этой породы, в истинном ее понимании, хотя и существует, но не учитывется в разведении. Для выставочного движения, где мало того, что половина заводчиков занята декоративным «свиноводством» —это диплом по ЗКС. Другая половина занимается так называемыми тестовыми испытаниями, где проблем не меньше, чем у выставочного движения, просто они высвечиваются под другим углом, но стоят не менее остро. И очень большая общая проблема — это человеческое тщеславие и ряд других пороков, которые заставляют многих делать это так, что самоцелью сталислава, деньги, всеобщая зависть и страдания конкурентов, а не сохранение истинных качеств породы.

И там и там до сих пор существуют действительно рабочие собаки, выколотить то, что сковала природа за четыре тысячелетия, слава Богу, не так просто, нужно только выделить это из общей каши-малаши под названием САО. Хотя процесс настолько запущен, что, положа руку на сердце, надежды на то, что это произойдет, практически никакой. Кто признает, что его чемпион — просто откормленный ленивый боров, у которого на уме только пожрать да поспать? Реклама работает,«поросята« идут на ура, таньга звенит, да и за бугром любят, чтобы собака соответствовала ИХ нормам, а не породным. Или кто скажет, что его собака грязно бъется, что от классического хвата ничего не осталось, зато ноги рубит как топором? Да и победителей не судят.

Тем не менее, что же такое ядро породы азиатского волкодава? Конечно же, это те собаки, которых оставляли для работы в отарах — вот этих собак и изучали, причем, люди ученые, увлеченные своей профессией и совершенно нейтральные.но не те, кто держит и разводит их сегодня и кровно заинтересован, чтобы они были такими, как нужно им. Поэтому, когда сегодня начинают оговаривать и подвергать сомнениям труды этих людей — по меньшей мере это смешно. Но давайте перейдем к фактам. Возьмем две экстремальные точки высоты в холке — 70 и 86 сантиметров (90 см и выше — такая редкость, что брать этот рост за крайний будет некорректно) и путем «сложного математического расчета« получаем модельное значение, равное 78 см, добавляем допуски и получаем рост собак, составляющих ядро породы — не менее 73 см и не более 83 см. Кто не верит — возьмите промеры выдающихся собак прошлого и современности — в большинстве это от 70 до 75 см. Акгуш, при росте 75 см, выигрывал у собак любого роста, много примеров приводить не буду, но его внук Рахмет при росте 72 см также проиграл немногим. Бабур (г.Казань) имеет рост 74 см — он победитель международного турнира 2000 г. в г. Актюбинске. Белый Хода (72 см) чемпион Северной Осетии-Алания, не думаю, что его соперники были не выше 70 см. Батур имеет рост 74 см, Чомба — 74 см, это выдающиеся бойцы. Список можно продолжать до бесконечности: Кохта при 70 см в холке провел 34 матча, имея только 4 поражения, остальные — победы. Я уже говорил, что порода азиатских волкодавов сегодня сама показывает, какая она на самом деле, и когда в очередной раз со страниц журнала (Азиаты Сибири №5, стр. 5-8) начинают гундосить о росте в холке за 76 см, о том, что от изучения этой породы никакого толка, а главное, предлагают разводить и закреплять таких собак, которые бы ВСЕХ УСТРАИВАЛИ.

Лучше, чем сказал В. Айзенберг об этой породе, сказать трудно — это собака, способная противостоять любому противнику. Представляете, какая должна быть гармония тела и духа! А мы что творим, как в том мультфильме — одни кричат: «крылья! Крылья!”, а другие: «какие крылья, главное — ноги”. Мне кажется, что такая возня вокруг этих собак может продолжаться до бесконечности, если не предпринять никаких мер. Поэтому предлагаю господам, которые напечатаны во всех журналах под титрами “руководящий состав” — а это, как правило, начиная с президента и заканчивая всевозможными комиссиями, все-таки немного поработать и разработать тесты, которые бы позволяли выявлять собак, отвечающих требованиям породы в контексте сохранения их как дошедших до нас в неизменном виде из глубины веков. И дело тут вовсе не в том, есть у нас волки или нет (любая нормальная собака по большому счету должна охранять хозяйское добро от кого бы то ни было — другое дело, насколько успешно), а в сохранении той самой гармонии тела и духа, выкованной четырехтысячелетней историей породы, которая позволяет ей стоять в стороне от общей расчески мировой кинологии. Только нужно не придумывать, а слушать, изучать, анализировать, обобщать и выносить на всеобщее обсуждение, и что-то делать, делать.

Бесспорно, сложно при таком разнообразии породы прийти к какому-то общему знаменателю, но есть признаки, которые объединяют этих собак в единый породный массив, и именно с этого, как мне кажется, нужно начинать.

Выносливость необходима – думаю, десяти километров рысью за велосипедом будет достаточно как тест, затем 10-15 минут отдыха, и еще пять километров, в процессе преодоления которых должно происходить пристальное наблюдение за состоянием собаки. На таком, казалось бы, простом тесте проявится многое – например, недостатки опорно-двигательного аппарата, станет очевидным, что при таком разбросе по росту не может быть одного определенного типа сложения, т.к. выносливость во многом определяется взаимосвязью роста и типа сложения. Сомневаюсь, что сырые, загруженные или имеющие анатомические дефекты собаки смогут успешно пройти этот тест. Расстояние в 15 километров взято мною условно, возможно, этого может оказаться мало — для этого и нужно что-то начать делать, чтобы узнать (в Европе тест на выносливость включает бег рысью на 20 км для рабочих пород – немецкой овчарки, ротвейлера, добермана), но лично я мало сомневаюсь, что самая успешная группа собак будет грубого-крепкого типа сложения с ростом 73-76 см.

Теперь перейдем к тесту по рабочим качествам, вокруг которого сломано столько копий — можно не можно, нужно не нужно, жестоко не жестоко. Для начала скажу что все, кто существуют в дикой природе ,прежде чем иметь удовольствие продолжить свой род, должны как минимум дожить до этого счастливого возраста, а правильнее сказать — выжить, это как раз и есть тест на выносливость — только тот, кто не сдал этот тест, как правило, погибает. Затем нужно доказать, что ты достоин продолжить свой род, это наивысшая цель всего живого, и не всегда ритуальные демонстрации силы удовлетворяют соперников, тогда происходят битвы. В принципе, я пишу такие банальные вещи, о которых все знают, о природе показывают фильмы, пишут книги и т.д., и мы иногда наблюдаем очень жестокие сцены, как-то по телевизору шла передача о животных, где показывали, как два марала бились во время гона и сплелись рогами так, что не смогли распутаться и в итоге погибли от голода. Мне кажется, дай волю зеленым маразматикам — и они бы запретили биться рогами, а только толкаться носами, или не кусаться, а договариваться по-хорошему, в порядке очереди. Этого не происходит потому, что им природа не подвластна, а была бы подвластна — уууууууууууу!!!!!!!!!!!!!, тогда…. САО все-таки волкодав и одна из немногих оставшихся рабочая собака, многие не понимают, что любят ее потому, что она не такая как все, на сегодняшний день практически единственная, кто еще не растерял до конца мудрость природы, и людей всегда будет тянуть к настоящему. Дух воина — неотьемлемая часть сущности этой породы — не имеет ничего общего с бойцовыми породами. К сожалению, чемпионаты, которые сегодня проходят в странах СНГ, с зоотехническими мероприятиями по проверке рабочих качеств не имеют ничего общего, хотя бы потому, что там бъются метисы, значит, главное — победа, которая будет нянькать самолюбие владельца. Только при чем здесь порода?Классический хват по месту, его продолжительность, мощь трепа, снисходительное отношение к проигравшему сопернику никак не учитываются и не поощряются — а ведь это один из важнейших показателей чистопородности происхождения. Мне приходилось видеть собак, которые вообще не атакуют голову, а подставляют холку, плечо, и крутятся то в одну, то в другую сторону, пока не пролезут в ноги. Такая победа с точки зрения селекции никому не нужна, но, тем не менее, она фиксируется как победа, и собака идет дальше, или с ходу берет хват и падает на спину. Такие стили ведения боя навевают только одни мысли — какой же породы твой папа или мама, однако это в минус не ставится, т.е. цель оправдывает средства. Однако при всех негативных тенденциях в обоих движениях существуют люди здравого смысла и, к счастью, их немало, многие владельцы приезжают на турниры отдохнуть от бытовухи, встретить старых знакомых, завести новых и, конечно же, пустить свою собаку ,чтобы еще раз убедиться самому и показать другим, что его кобель берет классическим хватом, терпит боль, благороден и снисходителен к слабому, а если и проигрывает, то достойно, даже если после десяти минут равного боя кто-то признает себя побежденным и ударит зубами или, не выдержав, подаст голос, это всего лишь подтверждает правило, что на любую силу найдется другая сила и ничего больше. Такие люди, как правило, берегут своих собак и не ставят целью во что бы то ни стало пробиться в финал. Одно дело два раза в год толкнуть свою собаку на драку не понятно во имя чего (собаки это прекрасно чувствуют), и другое дело -изнуряющий марафон к мифической победе. Сегодня еще многие собаки работают в стиле чистопородных волкодавов, но та атмосфера, которая царит на собачьих боях, однозначно приведет к расстройству нервной системы и рождению еще одной бойцовой породы, это всего лишь дело времени, которое зависит от того, как долго аборигенное поголовье, которое проходит все стадии становления как породы, сможет корректировать эти деформации.Чтобы этого не произошло, нужно официально узаконить проверку рабочих качеств, как, например, в охотничьем собаководстве, придать САО соответствующий статус как единственной в мире породе, сохранившей рабочие качества волкодава и разработать тест по их проверке. И такой тест не должен иметь ничего общего с атмосферой боев.

Здесь должны присутствовать только владельцы с собаками, эксперты с помощниками, ветеринар и оператор. Если при сближении собаки не вступают в схватку, а начинают ритуал, то обязательно нужно дождаться его завершения, а не прекращать его подталкиваниями и т.д. Если ритуал не перешел в активную фазу, и собаки разошлись, то нужно создать такие условия, чтобы появилась мотивировка для начала схватки. Это может быть пищевой раздражитель или, допустим, запах течной суки, а если есть такая возможность, то и сама сука. Главное — чтобы собака начала действовать по собственной инициативе и ради какой-то цели, а не потому, что ее заставляют это делать, вырабатывая тем самым немотивированную агрессию к себе подобным. Также обязательно должна учитываться техника собаки, т к классический стиль ведения схватки вырабатывался на протяжении многих лет; соответственно нетипичная техника должна получать самую низкую оценку. Если подойти к вопросу о проверке рабочих качеств профессионально, то получится обычное зоотехническое мероприятие, не вызывающее ни у кого негативных эмоций — точно так же, как не вызывают эмоций всевозможные притравки в охотничьем собаководстве. Тем не менее, никто не считал, сколько норных собак осталось навсегда в этих самых норах после схваток со зверем. Если подвергнуть сегодняшнее поголовье САО хотя бы двум проверкам — на выносливость и по рабочим качествам, то результат для многих будет шокирующим. Вот тогда всем станет ясно, что сегодня наразводили.

Во многих странах сегодня уже начинают понимать, что разведение молоссов с упором на экстерьер без акцента на хоть какую-то работоспособность – это билет в один конец (то есть конец породе). Иногда на выставках, глядя на чудесаразведения, прошедшие в Best in Group или Best in Schow, не представляешь, какое же описание было дано такой собаке! Может быть : «…прекрасная эластичная кожа, плавно стекающая с собаки на пол, характерный мутный взгляд красных глаз из-под нависающих или отвисающих воспаленных век, на рыси прекрасно скрипит артрозными суставами и достаточно гулко хлюпает бурситами, желательно более правильной формы пролежни, но это поправимо — собака молодая, еще належит! …»

Старая русская пословица говорит, что умные учатся на чужих ошибках, а не на своих. Так давайте будем умными, тем более, что чужих ошибок предостаточно, хотя и своих, к сожалению, нам уже никуда не деть. Но время еще есть, порода, которой мы занимаемся, настолько генетически сильна и вынослива, что не все еще утрачено. Отбросьте в сторону свои амбиции, мелкие претензии на свою непогрешимость и исключительность — и вы увидите пропасть в четыре тысячелетия, на краю которой стоит среднеазиатский волкодав. Дайте ему возможность по-настоящему проявить себя, а весь мусор он стряхнет с себя сам.

Комментарий к  статье

Статья озаглавлена вопросительным предложением без вопросительного знака в его конце – видимо, потому, что для самого автора, известного своей многолетней и успешной подвижнической работой со среднеазиатами, вопроса здесь нет. Он и пытается (на пределе эмоциональности)  это читателям доказать: да, нужно проводить тестирование «рабочих качеств»  при разведении среднеазиатских овчарок.

Разумеется, ни один  селекционер, мало-мальски знакомый с теорией, историей и практикой заводского дела в животноводстве вообще и в собаководстве в частности, поддержит это утверждение А. Криштопина. Оно ведь в этом общем масштабе совершенно не ново – показано давно уже на примере блестящих удач и еще более убедительных «катастроф», что прекращение отбора (движущей силы эволюции) по важнейшим рабочим, физиологическим  и поведенческим признакам (и их комплексам) обусловливало (причем на протяжении одного-двух поколений) потерю – чаще всего невозвратимую – основных качеств, которые составляли «еще вчера» главную ценность той или иной породы. Из классических примеров – потеря лидерства в беговом мире орловскими рысаками. Первоначально самые резвые из  легкоупряжных лошадей, они после смерти графа А.Г. Орлова  в угоду изменившейся установке (из-за спроса «нового русского» потребителя – купечества – на крупную массивную выездную лошадь все равно какого резвостного класса) быстро потеряли свои скоростные качества при испытаниях на резвой рыси – потеряли, как видно, уже навсегда.

Разумеется, при комплексной селекции, при сохранении и развитии породы крайне необходимо поддерживать и совершенствовать весь спектр  признаков, которые и образуют тип породы – как  поведенческих, так, прежде всего, и экстерьерных, конституциональных, интерьерных. Тот же граф Орлов, самостоятельно испытывавший на беговой дорожке всех кандидатов в производители своего завода, прежде всего отбирал их по типу и экстерьеру. И только отобрав из всей ставки молодняк, удовлетворявший его  требования по облику и сложению – среди этих отобранных уже проводил тестирование рабочих качеств…

Без комментариев позволю оставить стиль и лексику рукописи Александра Криштопина – это его авторские особенности и проблемы. Что касается же сути текста – его несомненно необходимо поддержать в плане своевременности постановки вопроса для дискуссионного и взвешенного  обсуждения на профессиональном уровне  — вопроса о разработке параметров проверки поведения и рабочих качеств (как комплексов признаков, по которым необходимо проводить селекцию – отбор и подбор – наряду с селекцией по телосложению). Безусловно, без правильной постановки этого дела (здесь можно солидаризироваться с эмоциями А. Криштопина о привязываниях «азиатов» к столбам на рингах выставок для «тестирования» непонятно  каких и кому свойственных качеств перед экспертизой экстерьера) и без аккуратно и корректно  определенных векторов и приемлемых границ допустимого для политипической «сверхпороды» варьирования ряда признаков – неминуемо можно через несколько поколений «сохранить» в лучшем случае  «оболочку» — некий «пустой чемодан», без «начинки», без наполнения той субстанцией, которая в совокупности с «фирменными» чертами внешнего облика и обусловливает неповторимую сущность среднеазиатских догообразных собак. Очевидно, при решении этой проблемы нельзя игнорировать опыт – позитивный и негативный – накопленный уже в кинологии (те же испытания выносливости собак рабочих пород —ADPR – успешно проводятся в Европе в виде сопровождения собакой на рыси  проводника-велосипедиста на маршруте в 20 км уже много лет просто  как часть целого комплекса селекционных мер). Видимо, нельзя не учитывать исключительное по меркам обычных заводских пород разнообразие типов в пределах унифицированной неким администрированием по сути своей группы родственных пород-популяяций. Это, может быть, требует разработки нескольких равноправных параметров тестов для отбора собак разных типов сложения и поведения. Кроме того, нельзя не учесть и неизбежно формирующуюся структурированность всего массива САО с образованием в нем ядра из собак наиболее ценных и потому способных к сильному генетическому влиянию на последующие поколения – и «периферийной» к этому ядру основной массы породы, уровень требовательности к которой вполне может быть не столь абсолютно высоким, как к лидерам.

Понятно противопоставление А.Криштопиным формы такого будущего теста сложившимся сейчас нередким, многочисленным – и совсем не традиционно-многовековым, как некто пытается их представить – эдаким «спортивным» турнирам. Понятно потому, что, по аналогии с «большим спортом» совсем не априори полезным для здоровья спортсменов по сравнению с обычной физкультурой – эти турниры (нацеленные уже на достижение неких сверхзадач, но не на проверку как таковую) — чаще всего пользу приносят владельцам победителей, а не следующим поколениям породы…

Думается, будет полезным для будущего САО, если сообщество ее любителей и специалистов-кинологов именно в таком аспекте воспримет  комментируемые заметки А. Криштопина.

Сергей Князев, профессор кафедры разведения животных и генетики